Биография Фрэнсиса Гэри Пауэрса (Francis Gary Powers)
Фрэнсис Гэри Пауэрс (Francis Gary Powers) (17 августа 1929 — 1 августа 1977), - американский лётчик, выполнявший разведывательные миссии для ЦРУ. Родился в Дженкинсе, штат Кентукки, в семье шахтёра (позднее — сапожника). Окончил колледж Миллиган близ города Джонсон-Сити, штат Теннесси. |  |
| С мая 1950 года добровольно поступил на службу в американскую армию, обучался в школе военно-воздушных сил в городе Гринвилл, штат Миссисипи, а затем на военно-воздушной базе в окрестностях города Феникса, штат Аризона. Во время учёбы летал на самолетах Т-6 и Т-33, а также на самолете F-80 . После окончания школы служил летчиком на различных военно-воздушных базах США, будучи в звании старшего лейтенанта. Летал на истребителе-бомбардировщике F-84 . Он должен был участвовать в Корейской войне, однако перед отправкой на театр военных действий у него возник аппендицит, а после излечения Пауэрс был завербован ЦРУ как опытный лётчик и уже не попал в Корею. В 1956 году в звании капитана покинул военно-воздушные силы и полностью перешёл на работу в ЦРУ, где его привлекли к программе самолётов-разведчиков U-2. Как показал Пауэрс на следствии, за выполнение разведывательных заданий ему был установлен ежемесячный оклад в сумме 2500 долларов, тогда как в период службы в военно-воздушных силах США ему выплачивали 700 долларов в месяц. |
|
| После привлечения к сотрудничеству с американской разведкой он был направлен для прохождения специальной подготовки на аэродром, расположенный в пустыне штата Невада. На этом аэродроме, являвшемся одновременно частью атомного полигона, он в течение двух с половиной месяцев изучал высотный самолет Lockheed U-2 и осваивал управление оборудованием, предназначенным для перехвата радиосигналов и сигналов радиолокационных станций. На самолетах этого типа Пауэрс совершал тренировочные полеты на большой высоте и на большие расстояния над Калифорнией, Техасом и северной частью США. |
Фрэнсис Гэри Пауэрс 1 июня 1959 года |
После специальной подготовки Пауэрс был направлен на американо-турецкую военную авиационную базу Инджирлык , расположенную вблизи города Аданы. По заданию командования подразделения «10—10» Пауэрс с 1956 года систематически совершал на самолете U-2 разведывательные полеты вдоль границ Советского Союза с Турцией, Ираном и Афганистаном.
 1 мая 1960 года Пауэрс выполнял очередной полёт над СССР. Целью полёта была фотосъёмка военных и промышленных объектов Советского Союза и запись сигналов советских радиолокационных станций. Предполагаемый маршрут полёта начинался на военно-воздушной базе в Пешаваре, проходил над территорией Афганистана, над территорией СССР с юга на север на высоте около 20 000 метров по маршруту Аральское море — Свердловск — Киров — Архангельск — Мурманск и завершался на военной авиабазе в Будё (Норвегия). Пилотируемый Пауэрсом U-2 пересёк государственную границу СССР в 5:36 по московскому времени в двадцати километрах юго-восточнее города Кировабада , Таджикской ССР, на высоте 20 км. В 8:53 под Свердловском самолёт был сбит ракетами класса «земля-воздух» из ЗРК С-75. | |
Первая выпущенная ракета (вторая и третья не сошли с направляющих) ЗРК С-75 попала в U-2 недалеко от Дегтярска, оторвала у самолёта Пауэрса крыло, повредила двигатель и хвостовую часть. Для надёжного поражения было выпущено ещё несколько зенитных ракет (всего в тот день было выпущено 8 ракет, о чём не упоминалось в официальной советской версии событий). В результате был случайно сбит советский истребитель МиГ-19, который летел ниже, не имея возможности подняться на высоту полёта U-2. Пилот советского самолёта старший лейтенант Сергей Сафронов погиб и посмертно награждён орденом Красного Знамени. Кроме того, на перехват нарушителя был поднят одиночный Су-9. Этот самолёт перегонялся с завода в часть и не нёс вооружения, поэтому его пилот Игорь Ментюков получил приказ таранить противника (при этом у него не было шансов спастись — из-за срочности вылета он не надел высотно-компенсационный костюм и не мог безопасно катапультироваться), однако не справился с задачей. | Части оборудования самолета-шпиона и экипировки Пауэрса |
| Из рассказа писателя Клары Скопиной: " Еще до стрельб была поднята из Перми в воздух пара истребителей МиГ-19 — старшего лейтенанта Сергея Сафронова и заместителя командира эскадрильи Бориса Айвазяна... После взлета последовало требование: «Выключите «кубик!» Айвазян отвечает: «Кубик» включен!» Запрос включается несколько раз. Тогда Айвазян отключает «кубик». И сообщает об этом. Именно это внесло сумятицу в многолетние путаные догадки и разбирательства. И еще одно обстоятельство — пара растянулась, Сафронов шел где-то километра на полтора позади, т.е. для радиолокаторов это уже были два самолета («Ведомый, конечно, сам выбирает, как идти в строю. Но мы с Сафроновым были «плохой» парой — мы впервые летели вместе, как ведущий и ведомый», — скажет Айвазян спустя тридцать девять лет). В какой-то момент Айвазян справа и выше себя видит взрыв (видимо, попадание в Пауэрса — но до этого он никогда не видел, как ракета попадает в самолет), видит цель (думает даже, что американский летчик «выстрелил в огромный город»), собирается доложить, что видит цель, и тут цель исчезает, и Айвазян докладывает только то, что видит: «Вижу взрыв, вижу пять блестящих точек». И — «Дайте команду!» — т.е. опять перекладывает команду на наводящих.«Я не понял, что Пауэрса сбили, на земле не поняли, что обломки летят, все схватил экран, и вот мы выползаем из этих обломков. Впереди я, у меня ответчик выключен, это можно интерпретировать как цель, позади Сафронов, у него ответчик работает, значит — это перехватчик, и мы вот такой кишкой поползли. И с этого момента нас начали воспринимать как врага, как цель, которая изменила высоту до 11 тысяч метров. Когда мы вышли из обломков, видимо, был еще один выстрел, пуск ракеты по нам. Это я уже потом догадался Я несколько забеспокоился и стал по радио все время говорить «Учтите, у меня «кубик» выключен!», «У меня «кубик» выключен!» «Нам дали команду: «Вам немедленная посадка, заправка и взлет!» Я дал команду Сергею: «Оттягивайся, будем садиться по прямой!» Я принял решение садиться не как обычно — круг делаешь над аэродромом и садишься, а прямо с ходу, как только аэродром под тобой появляется. Опять команда: «Снижайтесь!» Я говорю: «Мы снижаемся!» Вторая команда такая лихорадочная, что я уже на интуитивном уровне среагировал: перевернулся, вертикально вниз, снизился пикированием до 2 тысяч метров, с большой перегрузкой вывел где-то на 300 метров. Маневр рискованный, но я год тренировался. Это и спасло — чистая случайность, — на интуитивном уровне я ушел из зоны действия ракеты, стал ей недосягаем по высоте. Чтобы предпринять осознанные действия для спасения, мы должны были услышать совсем другую команду: не «Снижайтесь!», а «Стена!». «Стена» — значит, ты входишь в зону поражения ракетного комплекса. И делай выводы! И предпринимай что-то энергичное, как-то выворачивайся. «Стена!» — это ошарашивающая команда, требует предприимчивости. | |
Я не могу сказать, видел ли Сафронов выпущенную по нему ракету, я, например, не видел, и обо всем узнал на земле. Сразу садиться я не стал, пошел по кругу, смотрел в небо — ничего не вижу. Пошел на посадку. Сергея я слышал, как он ответил на запрос «Снижайтесь!» — «Снижаюсь!». И все. Связь прекратилась. Когда Айвазян отбросил фонарь, техник подкатил стремянку, заглянул в кабину, взволнованно сообщил: «Ой, тут такая война идет! Там парашютист снижается! А тут, над тобой, самолет горит, падает! Вот стреляют! Небо увешано этими осадками от взрывов. Штуки четыре!..» «Как самолет горит?» — с недоумением спросил Айвазян. «Да так вот, самолет сгорел!»
|  |
И тут только Айвазян понял: что-то случилось. Еше не понимая самого страшного, он подумал: «А ведь это мой самолет сгорел. Мы же поменялись самолетами».
Картину и боя, и беды четко завершает Георгий Александрович Михайлов: «По крутящемуся, падающему, пустому самолету загоняется еще 2 ракеты. Самолет разбивается — отдельно одно крыло, отдельно другое, двигатель улетает километров на пять в болото, мы его потом еле-еле нашли. Но такой бриллиантовый дождик на экранах! Доклад: самолет поражен, но продолжает лететь. Ментюков уже на земле, и подняли пару Айвазян — Сафронов на МиГ-19. Но из-за праздника, а потом нервозной обстановки у них не сменили кодов «свой-чужой», они с неправильным кодом летели искать чужой самолет. И на 3-й дивизион поступает команда: «- Видите самолет?» «- Видим!» «- На сигнал не отвечает?» «- Не отвечает!» «- Уничтожить!» И ракеты — 2 или 3 — стартуют по этой паре — Айвазян — Сафронов. Айвазян сообразил спикировать вниз, а затем сел на аэродром. А Сафронов немножечко замешкался и поплатился жизнью. Самолет его поразило, он сам выбросился на парашюте, но приземлился уже мертвым. Большие осколки попали в него, и целый ряд других поражений. После этого стало ясно, что все кончилось, небо очистилось, все эти помехи кончились, самолета не было. | |
U-2 сбит ракетой С-75 на предельной дальности, при стрельбе по самолету вдогон. Неконтактный подрыв боевой части произошел сзади самолета. В результате хвостовая часть самолета разрушена, но гермокабина с летчиком осталась цела. Самолет стал беспорядочно падать с высоты свыше 20 километров. Пилот не паниковал, дождался высоты 10 тысяч метров и выбрался из машины. Затем на пяти километрах привел в действие парашют, по приземлении был задержан местными жителями в районе деревни Косулино , недалеко от обломков сбитого самолета. По версии, прозвучавшей во время суда над Пауэрсом, он по инструкции должен был воспользоваться катапультируемым креслом, однако не сделал этого, и на высоте около 10 км, в условиях беспорядочного падения машины, покинул самолет самостоятельно. |  |
Из рассказа очевидца событий писателя Клары Скопиной " Я записала четыре рассказа тех самых людей, которые бежали через поле к пятому, — помните? Один из рассказов принадлежал совхозному шоферу Владимиру Сурину, демобилизованному старшему сержанту. Трудно сказать почему, но он сразу показался мне необыкновенно важным. Совершенной бесхитростностью, может быть? Правдой того времени? «День был просто как по заказу для праздника! Настроение — отличное! Около одиннадцати мы с отцом и матерью сели за стол. И вдруг слышим сильный такой звук — как сирена. Что-то случилось? Я выскочил на улицу. Ничего не видно. Только высоко в небе белый дымок. Может, праздничная ракета? Но тут раздался взрыв, поднялся столб пыли над полем. Пока я раздумывал, что к чему, к нашему дому подъехал на машине мой друг Леня Чужакин, к слову сказать, бывший балтийский моряк. В гости к нам спешил. Смотрим: в небе зонтик, под ним раскачивается черная палочка. Парашютист! Там, где он должен опуститься, — поле, лес, речка. Но там же и высоковольтная линия электропередачи проходит! Если на нее угодит? Опасно-то как! Вскочили в машину, мчимся. Подъехали как раз вовремя: приземлился парашютист не очень удачно — упал на спину. Мы кинулись к нему. Мысль была одна — помочь. Тут подбежал еще Петр Ефимович Асабин, бывший фронтовик, человек в нашем селе уважаемый. На летчике сверху был надет легкий комбинезон защитного цвета, шлем такого типа, как у танкистов (с амортизирующей прокладкой), белая каска. На лице — стеклянный небьющийся щит и кислородная маска. Мы помогли снять перчатки, каску, шлем. Когда освободили его от всего лишнего, смотрим — перед нами симпатичный, здоровый такой парень лет тридцати, молодой, а на висках проседь. Стали гасить парашют и видим — на нем нерусские буквы. В это время я заметил у летчика пистолет. Сказал подоспевшему к нам Толе Черемисину. Даже увидев оружие, мы еще не могли подумать, что перед нами враг, нарушитель границы! Знаете, как-то дико это было даже представить — праздник ведь! У нас в селе все двери в такой день любому человеку открыты. Как-то нам всем не по себе стало, но ни слова не сказали. И парашютист молчал. Толя Черемисин снял с него оружие. Взяли мы летчика под руки, потому что он прихрамывал, неловко все-таки приземлился. Вокруг уже толпа собралась, побежали люди со всего села на помощь, когда взрыв услышали. Когда стали усаживать летчика в машину, я увидел нож в узеньком кармане комбинезона. Сказал Асабину. Тогда Асабин сразу вытащил у него финку Парашютист и виду не подал, что заметил это. Нож был без ножен, с лезвием сантиметров в двадцать пять. Сели в машину, поехали Летчика посадили рядом с шофером, с другой стороны — Толя Черемисин. Мы с Асабиным — сзади. Понимаете, слова никто не сказал тревожного, а вот что-то уже почувствовали неладное. Он такой напряженный, ни слова не говорит. Может, в шоке? Ну, тут Толя Черемисин смеется и показывает ему жестом, который каждый поймет: хорошо бы, дескать, сейчас «пропустить»? А он на это не среагировал. Мы переглянулись: не русский, что ли? Но в то же время мы старались ничем не оскорбить парня, никакого сомнения не показать, не дай бог человека зря обидеть. Парашютист держался уверенно и спокойно. Чувствовалось по всему, что выучка у него добрая. Он так и не произнес ни единого слова, только жестом показал: пить! Мы остановились у первого же дома, и хозяйка вынесла стакан воды. Когда приехали в нашу совхозную контору, Чужакин побежал звонить в сельсовет. А тут уже подоспели капитан и старший лейтенант из части. Спрашивают летчика по-немецки. Он мотает головой, не понимает. Стали обыскивать. Расстегнули молнии на комбинезоне. В карманах рукава — часы. Из внутреннего кармана штанин вывалились пачки советских денег. Потом в совхозную контору принесли еще сумку, которая была с ним, но, видимо, упала в другом месте, когда самолет сыпался. В ней — ножовка, плоскогубцы, рыболовная снасть, накомарник, брюки, шапка, носки, разные свертки. Видно, основательно собирался и был готов к любому случаю. Летчик все делал вид, что не понимает ни слова по-русски, но когда директор совхоза Михаил Наумович Берман сказал ему: «3десь не курят», — он тут же отодвинул от себя пепельницу." | |
| Как только стало известно об уничтожении самолета, президент США Эйзенхауэр официально заявил, что пилот заблудился, выполняя задание метеорологов, однако советская сторона быстро опровергла эти утверждения, представив всему миру обломки специальной аппаратуры и показания самого пилота. |
|
19 августа 1960 года Гэри Пауэрс был приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР по статье 2 «Об уголовной ответственности за государственные преступления» к 10 годам лишения свободы, с отбыванием первых трёх лет в тюрьме.
На судебном заседании в Москве, 1960 г. |
|
| На суде присутствовала вся его семья, и жене разрешили свидание, оставив у него в комнате на ночь. |
|
10 февраля 1962 года в Берлине на мосту Глинике Пауэрса обменяли на советского разведчика Вильяма Фишера (он же Рудольф Абель). Обмен состоялся при посредничестве восточногерманского адвоката Вольфганга Фогеля. По возвращении в США Пауэрса ожидал холодный прием. Первоначально Пауэрса обвиняли в неисполнении обязанности пилота по приведению в действие взрывного устройства самоликвидации разведывательного АФА, отснятой пленки и секретной аппаратуры, а также в том, что он не совершил самоубийство при помощи особой отравленной иглы, которая ему была выдана сотрудником ЦРУ. Однако военное дознание и расследование сенатского подкомитета по делам вооруженных сил сняли с него все обвинения.
|
|
Пауэрс продолжил работу в военной авиации, но данных о его дальнейшем сотрудничестве с разведкой нет. В период с 1963 по 1970 Пауэрс работал в фирме Локхид лётчиком-испытателем. В 1970 написал в соавторстве книгу «Операция Перелет: воспоминания об инциденте с U-2» . Вполне возможно, что именно это стало главной причиной его увольнения из Lockheed в результате негативной реакции ЦРУ о книге. 1 августа 1977 года он погиб при катастрофе пилотируемого им вертолёта, возвращаясь со съёмок тушения пожара в окрестностях Санта-Барбары. Вероятной причиной падения стал недостаток топлива. Вместе с Пауэрсом погиб оператор телекомпании Джордж Спирс. |
Обломки вертолета, пилотируемого Фрэнсисом Гэри Пауэрсом в Лос-Анджелесе, 1авг. 1977 |
| Похоронен на Арлингтонском кладбище. |  |
Несмотря на неудачу его знаменитого разведывательного полёта, Пауэрс в 2000 году был посмертно награждён (его сын получил отцовскую Медаль военнопленного, Крест за выдающиеся лётные заслуги, Памятную медаль национальной обороны). 12 июня 2012 года начальник штаба американских ВВС генерал Нортон Шварц вручил внуку и внучке Пауэрса «Серебряную Звезду» — третью по значимости военную награду США — за то, что тот « стойко отверг все попытки получить жизненно важную информацию об обороне или быть эксплуатируемым в целях пропаганды ».
| |
