Деятельность Екатеринбургской губернской ЧК в 1919–1920 гг.

После окончания основных боевых действий Гражданской войны на Урале происходит формирование органов новой власти. На первом этапе формирования новой властной структуры значительную, если не главную роль играли чрезвычайные органы власти, среди них особое место занимали чрезвычайные комиссии (ЧК), которые, по сути, являлись на тот момент одновременно и административными, и судебными, и правоохранительными органами.

В фондах Центра документации имеется на хранении доклад председателя Екатеринбургской губернской ЧК А.Г.Тунгускова о ее деятельности за период с 16 июля 1919 г. по 16 июля 1920 г.[i]

Андрей Георгиевич Тунгусков (сентябрь 1919 — февраль 1922) пред. Екатеринбургской ГубЧК, полпред ВЧК на Урале, расстрелян в 1930 году по постановлению коллегии ОГПУ «за измену делу пролетарской революции и Советской власти»

А.Г.Тунгусков был назначен временно исполняющим обязанности председателя губернской чрезвычайной комиссии решением Екатеринбургского губкома РКП(б) от 2 ноября 1919 года вместо освобожденного от этой должности Я.М. Юровского[ii].

В своем докладе о деятельности губернской ЧК в июле 1919 года А.Г.Тунгусков писал: «В этот момент, когда страсти начинали бушевать, когда не было РК милиции, когда отсутствовали какие-либо суды, ЧК пришлось проявить максимум энергии и применить всю гибкость аппарата, несмотря на все его несовершенство, в то время и ЧК действительно поспевала везде, откуда только начинали раздаваться тревожные вести. В течение полумесяца губерния была охвачена своими представителями…»[iii].

С 15 июля по 1 сентября 1919 года губернской ЧК было разобрано 245 дел с общим количеством обвиняемых 289 человек, из них 132 человека (по 102 делам) обвинялись в контрреволюционной деятельности; 23 человека (по 22 делам) – в агитации, в чем состояла агитация в документе не указано, видимо, против советской власти; 21 человек (по 19 делам) – в спекуляции; 18 человек (по 17 делам) – в хищениях. Среди обвинений фигурировали также «разгул», «укрывательство», «дезертирство», «преступления по должности», «саботаж», «взятки», «бандитизм», «подозрительные лица», «самозванство», «хранение оружия», «нарушение постановлений», «растрата», «уголовные», «провокация», «монархисты», «меньшевики», «фальшивомонетчики»[iv].

Всего за 11 с половиной месяцев 1919–1920 гг. губернской чрезвычайной комиссией было заведено 3777 дел с общим количеством обвиняемых 6229 человек. Наибольшее количество дел и обвиняемых было по статье контрреволюция 1590 дел (2986 чел.); 411 дел было заведено по фактам спекуляции, обвинялось 677 человек; 398 дел (544 человека) было заведено за преступления по должности. По статье «взятки» было заведено 9 дел, привлечено 12 человек, графа «взятки» в докладе А.Г. Тунгускова шла отдельной строкой и не входила в раздел «преступления по должности»[v].

Из общего количества рассмотренных дел более 1/3 обвиняемых 2123 человека были освобождены. Освобождение обвиняемых, по словам А.Г. Тунгускова, было связано с их «безграмотностью и социальным положением». «Рабочие и крестьяне в стенах ЧК вместо наказания получали теплое слово и освобожденные уходили по домам» [vi].

По остальным обвиняемым было приговорено к принудительным работам 853 человека, к заключению в концентрационный лагерь 74 человека, 122 обвиняемых по 105 делам были расстреляны. Остальные дела были переданы в народные суды и «другие судебные учреждения» [vii].

Как видим из приведенных выше цифр, спектр деятельности губернской ЧК был довольно широк, но главным направлением ее работы было все-таки укрепление основ нового строя. Наряду с выявлением и ликвидацией явных политических противников, значительное место в деятельности ЧК уделялось контролю над деятельностью формирующихся новых органов государственной власти, работа которых вызывала нарекания и недовольство населения.

Например, о неудовлетворительной работе советов и исполкомов в Красноуфимском уезде сообщалось в сводке Екатеринбургской ЧК о состоянии губернии в начале ноября 1919 года: «В Красноуфимском уезде советы слабы, но хуже всего работает там отдел социального обеспечения, где наблюдается масса злоупотреблений»[viii]. Заведующий этим отделом «столько напутал, что учесть никоим образом невозможно, так как всему отпуска производились не документально, а отпускал так, как ему вздумается и кому вздумается…»[ix].

ВЧК в приказе, направленном всем председателям губернских ЧК, предписывала «строго следить за деятельностью продотрядов, проверяя их личный состав»[x]. Необходимость такого наблюдения объяснялась тем, что «со всех концов Советской Республики поступают сведения, что продотряды на местах, отбирая хлеб у крестьян, производят насилия и произвол над населением, чем озлобляют последнее и вызывают на восстания, каковые приходится подавлять вооруженной силой»[xi].

Органы ЧК активно боролись в начале 1920-х гг. с явлением, названным «красным бандитизмом», к которому, например, относились факты расправ с крестьянами во время ликвидации дезертирских восстаний в Екатеринбургской губернии. Так, в Шемаханской волости Екатеринбургского уезда без суда и следствия отрядом кавалеристов Дрожкина были расстреляны шестеро крестьян, «на которых донесли, что якобы они были дезертирами и воровали скот» [xii]. Еще более кровавые преступления в Торговишской и Утинской волостях Красноуфимского уезда осенью и зимой 1920 года совершал отряд под командованием председателя Торговишского волисполкома И.А. Антонова, который боролся не с «дезертирством, а с мирными гражданами, устраивая самоуправство, бесчинство, избиение граждан и даже убийства с издевательствами, не считая грабежей, производимых под видом конфискаций»[xiii]. Расстреливались крестьяне, не платившие своевременно продразверстку, или не сдавшие хранившегося у них оружия. Всего по данному делу было арестовано 33 человека[xiv] ответственных партийных и советских работников Торговишской и Утинской волостей[xv]. Среди них были секретарь Красноуфимскогоукома РКП(б) Семенов, председатель уисполкома Щербаков, начальник уездного политбюро милиции Иванов, заведующий отделом управления уисполкома Анфалов[xvi]. Выездной сессией Екатеринбургского губревтрибунала в г. Красноуфимске 1 февраля 1922 года был вынесен приговор о расстреле семи человек, в том числе начальника политбюро Иванова и предволисполкома Антонова. Однако верховным кассационным трибуналом этот приговор был приостановлен[xvii].

В «Меморандуме» Екатеринбургской ЧК о «красном бандитизме», составленном для ЦК РКП(б), перечисляются и другие менее кровавые факты преступлений ответственных работников Екатеринбургской губернии. Например, расстрел на почве личной неприязни двух человек в Нижнесалдинском заводе в марте 1921 года; убийство членами РКП(б) сестры милосердия Новопышминской больницы (Камышловский уезд); расстрел рабочего Черемшанскихкаменно-угольных копей Исламова членами партии Ирбитско-Вершининской организации (Камышловский уезд) в июне 1921 года; расстрел трех человек в селе Троицком Камышловского уезда начальником милиции и милиционерами также в июне 1921 года; убийство арестованного в Кочневской волости того же уезда в мае 1921 года[xviii].

Временами местные партийные организации выражали недовольство деятельностью органов ЧК. Так, в декабре 1920 года губком РКП(б) обратился в губЧК с жалобой на действия сотрудников Егоршинской ЧК, которые вели себя «нетактично по отношению к партийной организации» поселка Верхняя Синячиха – произвели ночью у членов партии обыск и разоружили их[xix].

Политическая и социально-экономическая ситуация в губернии в 1920 году была до предела обострена. Обстановка в губернии летом 1920 года накалилась до такой степени, что Екатеринбургский губисполком 23 июня 1920 года «вследствие усиливающегося дезертирства… повторяющихся частых пожаров… неоднократных убийств милиционеров и ответственных работников» был вынужден объявить военное положение на всей территории Екатеринбургской губернии с 25 июня 1920 г.[xx] Инициатором введения военного положения в губернии явился председатель губернской ЧК А.Г. Тунгусков. Свое обращение он мотивировал «прокатившейся по губернии волной пожаров, бандитизма, хищений и расхлябанности в учреждениях» [xxi].

В информационной сводке Екатеринбургской губернской ЧК за первую половину октября 1920 года сообщалось, что «отношение к коммунистической партии в уездах: Красноуфимском, Алапаевском, Нижнетагильском, Камышловском и Надеждинском недоверчивое, а отчасти даже враждебное. В Шадринске среди мобилизованных последних годов наблюдается неспокойное настроение и ведется агитация против советов и коммунистов».[xxii] Более благополучным в этом отношении являлся Верхотурский уезд, где настроение населения, его отношение к советской власти и коммунистической партии можно было «считать удовлетворительным» (согласно информационной сводке № 23 Екатеринбургской губЧК) [xxiii].

В октябре 1920 года в Красноуфимском уезде развернулось крестьянское восстание. Первоначально восстание вспыхнуло в селе Поташе, в нем принимали участие сначала только дезертиры численностью до 40 человек. К дезертирам присоединилось крестьянство. Восстание быстро охватило Ачитскую и Ялымскую волости, в которых число восставших доходило до 1500 человек. Руководил восстанием Евсей Андрианович Никифоров – зажиточный крестьянин села Ута, бывший прапорщик царской армии[xxiv], ближайшим его помощником являлся Степан Дремин из деревни Н-Выселки Агафоновской волости, по данным губернской ЧК, он принадлежал к партии эсеров[xxv]. В окружающих лесах Утинской и других волостей уезда крестьяне оборудовали землянки «с нарами и скамейками, с окнами и дверью и достаточными харчами и даже кадками меда» [xxvi].

Причиной восстания сотрудники ЧК считали недовольство крестьянами проводимой хлебной разверсткой. Во второй половине октября 1920 года дезертирство усилилось. Пользуясь поддержкой антисоветски настроенного крестьянства, дезертиры нападали на коммунистов и работников продотрядов. Дезертиры захватывали волостные села, обезоруживали исполкомы, волвоенкомов, милицию, затем, проводили митинги против советской власти, обращались за поддержкой к местному населению, пытались включить в свои отряды допризывников. На сторону повстанцев перешел военный комиссар Агафоновской волости[xxvii]. Численность отрядов повстанцев состояла от нескольких десятков человек до нескольких сотен. К 20 октября 1920 года повстанцами были заняты Быковская, Иргинская, Богородская, Ялымская и Тихоновская волости Красноуфимского уезда.

В ликвидации восстания участвовали отряд особого назначения (под командованием председателя губернской ЧК А.Г. Тунгускова), милиция и воинские части (под командованием окружного военкома С.В. Мрачковского) – всего около 1000 человек[xxviii]. В сводке губЧК назывались следующие факторы, мешающие эффективной борьбе против повстанческих формирований: «1) сочувственное отношение населения; 2) трудность ориентировки в совершенно бездорожных и незнакомых лесистых местностях; 3) недостаток численности нашей силы; 4) отсутствие следов продвижения противника; 5) распыленность и подвижность отрядов дезертиров; 6) передвижение противника в ночное время» [xxix].

Таким образом, можно констатировать, что деятельность Екатеринбургской губернской чрезвычайной комиссии в 1919–1920 гг. была весьма разнообразной. В отсутствие четко сформированной структуры властных органов чрезвычайная комиссия выполняла одновременно и административные, и антикоррупционные, и судебные, и военные функции.

Е.И. Яркова