Летом 1941 года Москва находилась на военном положении. Участившиеся налеты немецких бомбардировщиков вынудили советское правительство эвакуировать из столицы наиболее ценные архивы, экспонаты музеев и предметы культуры. Особо дорогим объектом, подлежащим немедленному вывозу, безусловно, считалась мумия В.И. Ленина.
Интервью профессора
 | Борис Ильич Збарский - профессор-биохимик, участвовавший в разработке уникальной методики бальзамирования, провел рядом с телом вождя мирового пролетариата не один десяток лет. В сентябре 1945 года Збарский дал интервью известному московскому журналисту: "Я готов всегда дать статью, это несложно. Но тут есть один момент: можно ли касаться эвакуации тела? Вопрос этот может разрешить только товарищ Берия - он председатель правительственной комиссии по эвакуации. Сможете ли вы с ним договориться?" Договориться с Берией журналисту не удалось - рассказ Збарского так и не попал в газеты и долгое время хранился "под сукном". Вот фрагмент того уникального интервью: |
"Еще в конце июня меня вызвали Каганович и Микоян и сказали, что, так как есть опасность воздушных налетов, то правительство считает необходимым эвакуировать тело Ленина. Мне предложили подготовить проект постановления. Мы написали такой проект и отдали его Берии. Место эвакуации мы обозначили точками. Меня вызвал С.С. Мамулов - помощник Берии и сказал, что Лаврентий Павлович спрашивает: какой я предлагаю город? Я ответил, что считаю наиболее подходящими, либо университетские города на Волге: Куйбышев, Саратов, либо даже Свердловск, там есть лаборатории, ученые, заводы - все это может понадобиться.
В два часа утра 3 июля мне позвонил комендант Кремля и попросил приехать. Я приехал. Он показал мне постановление, подписанное Сталиным и датированное 3 июля. Предлагалось эвакуировать тело Ленина 3 июля в семь часов вечера, и стоял город - Тюмень. Ни таких сжатых сроков, ни этого города мы не предполагали. Очевидно, Сталин советовался с военными о том, куда могут долетать самолеты и, кроме того, хотел выбрать наиболее тихий медвежий угол. В постановлении предлагалось выехать и мне. И вот в семь часов вечера 3 июля мы уехали.
В Мавзолее тело 17 лет лежало неподвижно, а тут его надо было везти и на машине, и несколько суток поездом. В Мавзолее оно сохранялось при неизменной температуре 16 градусов, а третьего июля на улице была адская жара, 37 градусов в тени, такая же жара в вагонах и в самой Тюмени. О, мы натерпелись страхов и намучились! Но наш метод выдержал все испытания".
Для эвакуации тела вождя использовалось целых три поезда специального назначения. Первый вез многочисленную охрану и двигался на один перегон впереди. Во втором - главном, покоилось тело Ленина, там же ехал и весь обслуживающий персонал. И, наконец, третий поезд, с охраной, следовал на перегон сзади. Перед отправкой специальная комиссия часами проверяла каждый болт, каждую заклепку на паровозах и вагонах. Под конец сами чекисты подписали акт о техническом состоянии спецпоездов, чего раньше никогда не делалось. Обычно, при следовании особо важных грузов, акт составляли и подписывали ответственные работники железной дороги.
Все станции пустели за несколько часов до прибытия спецсоставов. Последний участок в 350 километров, от Свердловска до Тюмени, тщательно проверяли местные мастера-путейцы, проезжали его несколько раз на дрезине, недоумевая, кому и зачем это нужно.
Большую часть этих тяжелых суток никто не спал. Когда поезд с телом Ленина подошел к Тюмени, у места остановки каждого вагона уже стоял караул из первого состава. 'Распахнулись ворота станции, пропуская обычную грузовую машину, которая остановилась у четырехосного крытого вагона. Четыре чекиста вынесли на плечах деревянный ящик с саркофагом, загрузили его в кузов, и машина тронулась. Все делалось быстро, четко, но как-то буднично, средь бела дня".
Никто в Тюмени не знал о прибытии столь ценного груза. Даже местное начальство было поставлено в известность уже после того, как спецсостав остановился у перрона.
В качестве временного мавзолея Ленина использовалось окруженное высоким забором двухэтажное здание техникума, находившееся в центре города. Теперь верхние окна были заложены кирпичом - там располагался саркофаг. На первом этаже жил комендант мавзолея, обслуживающий персонал во главе с профессором Збарским и охрана.
Через каждые десять дней Збарский лично по телефону докладывал Сталину о состоянии мумии и обо всех ЧП, случившихся за это время. Под понятие "чрезвычайное происшествие" попадало абсолютно все, включая даже снежок, кинутый в окно проходящим мимо мальчишкой.
В Тюмени в ту пору не было никаких засекреченных военных или промышленных объектов. Поэтому непривычно строгая система охраны бывшего техникума породила массу слухов. Наиболее распространенным был слух о том, что за каменными стенами изготавливают снаряды для "катюш". Но через полгода уже вся Тюмень знала, что в здании хранится тело Ленина. Объект потерял свою секретность после того, как Збарский вынужден был заказать в местном ателье новый костюм для мумии в стиле двадцатых годов.
После этого Збарский попросил Сталина разрешить доступ местным жителям к телу Ленина, но тот не позволил.
В 1942 году профессор и сам забыл о своей просьбе - у него появились серьезные проблемы. Переезд все-таки не прошел даром, и на теле Ленина появилась страшная черная плесень. При появлении таких симптомов объект по всем медицинским правилам необходимо либо уничтожить, либо выжечь место разложения кислотой. Понятно, что применение подобных вариантов могло закончиться для персонала репрессиями. Каким-то чудом профессору с товарищами удалось ликвидировать плесень, не повредив тела. По возвращении в Москву Збарский вспоминал: «В декабре 1943 года в Тюмень приезжала правительственная комиссия, назначенная по моей просьбе. Возглавлял ее нарком здравоохранения СССР Г.А. Мителев, члены - академики А.И. Абрикосов, Н.Н. Бурденко и Л.Н. Орбели. Они признали, что "тело Ленина за 20 лет не изменилось. Оно хранит облик-Ильича, каким он сохранился в памяти советского народа"". 
Три года и девять месяцев хранила Тюмень мумию вождя мирового пролетариата. Збарский, смущенный уже один раз появившимися зловещими симптомами, настаивал на возвращении в Москву. Наконец, разрешение было получено. 29 марта 1945 года появился приказ о реэвакуации тела Ленина. Из интервью профессора: "В апреле 1945 года мы привезли тело обратно. 12 сентября Сталин подписал постановление об открытии Мавзолея. В нем два пункта. Первый: открыть доступ в Мавзолей с воскресенья 16 сентября. Второй: поручить комендатуре Кремля и нам установить дни и часы посещений. Вообще же все постановления, связанные с работой над телом Ленина, подписывал лично Сталин".
