8 апреля отмечается один из профессиональных праздников в Вооруженных Силах России - День сотрудников военных комиссариатов.

Именно в этот день 8 апреля 1918 года были учреждены волостные, уездные, губернские и окружные комиссариаты по военным делам — военкоматы. Одной из главных задач которых была подготовка населения к введению обязательной воинской повинности.

Сысертский Районный Военный Комиссариат

(Сысертский райвоенкомат в 70-е годы, напротив школа №14)

Сысертский районный военный комиссариат образован 9 октября 1938 г. на основании Приказа командующего войсками Уральского военного округа.

На основании Указа Президиума от 24 мая 1956 г. и Решения Свердловского областного Совета от 6 июня 1956 г. №289 в состав Сысертского района вошел Арамильский район, Арамильский РВК включили в состав Сысертского РВК.

Первым военным комиссаром был техник-интендант И. К. Самусенко.

22 июня 1941 года личный состав военкомата под руководством райвоенкома старшего политрука Мышкина отправлял на фронт первых добровольцев. Почти 15 тысяч жителей Сысертского района ушли сражаться за Родину.

5080 человек не вернулись домой. Из них: 41 человек погиб в плену, умерли от ран и болезней – 431. Пропали без вести – 2541, погибли в ходе боевых  действий – 2068 воинов Красной Армии. Вдумайтесь в эти цифры – каждый второй среди погибших пропал без вести… Вечная память Воинам – Победителям…

Перед войной Сысертский райвоенкомат размещался в старинном центре Сысерти, в здании на перекрестке улиц Большевиков и Коммуны. Помещение было деревянным и отапливалось 12-ю печами. Истопником был сторож, а дрова заготавливал личный состав учреждения.

До середины 1950-х годов единственным транспортным средством учреждения была лошадь. Для неё сами заготавливали сено. Конюх отчитывался за использованный фураж, чистил двор и конюшню.

В 1976 году под руководством райвоенкома Алексея Егоровича Щербакова возводилось новое здание райвоенкомата. И в ноябре 1976 года военкомат переехал в кирпичное здание по улице Ленина, 30.

После войны военкоматом руководили офицеры: Устименко Ф. Д., Щербаков А. Е., Сумин А.А., Крехов А. М., Смирнов А. И., Плащевой В.А., а сейчас военкомат возглавляет полковник Александр Валентинович Яковлев.

С профессиональным праздником, сотрудники военкоматов!

(На фото: современный Сысертский райвоенкомат)

Вот как вспоминает о начале и окончанииВеликой Отечественной войны 1941 – 1945г.г. наш земляк, писатель Анатолий Петрович Орлов.

Писатель Орлов Анатолий Петрович родился в 1935 г. После окончания школы им. П.П. Бажова в 1953 году, обучался в Бугурусланском летном училище и Академии гражданской авиации.

В 1970 г. перевелся в Москву, где стал работать в международной авиации. Командовал авиационной эскадрильей на флагмане Аэрофлота самолёте Ил-62. Побывал более чем в 100 странах мира. На пенсии занялся литературным трудом, печатался в российских журналах, издал несколько книг. Проживал в Москве. К сожалению, три года назад он ушел из жизни…

"… Конец июня. Солнечные деньки. В лесу пошла первая земляника. На реке, в прудах вода, как «парное молоко». Удовольствие для купальщиков. Но стар и млад почему-то сидят дома. Все хмуры. Женщины с покрасневшими глазами не выходят на улицу. Часов в 11 в разных районах Сысерти, сначала одиночно, затем вступают всё новые и новые звуки плача, переходящие постепенно в общую какофонию всеобхватывающего людского горя. К высоким бабьим голосам тоненькими подголосками присоединяется детский испуганный плач, вырывающийся из нежных неокрепших ещё организмов. Из ворот почти каждого дома выходят группы людей во главе с мужчиной, которого обхватывают со всех сторон милые руки жены, матери, сестры. Пацаны ищут местечко поближе к отцу, чтобы в последний раз прильнуть, прилипнуть, прижаться и запомнить, сохранить строгое надёжное отцовское тепло. 

Дворовые собаки забились куда-то по своим тайным углам и, тихо поскуливая, провожают своего хозяина тоскливыми слезящимися глазами.

(На фото: на углу улиц Коммуны – Большевиков сохранилось старое здание райвоенкомата, а вот школа №14 не сохранилась)

В конце Кабацкой (Свободы) улицы, где мы тогда жили, ручейки сливаются в людскую реку. Полноводные потоки горя стекаются по Городской (Большевиков) к Базарной (Коммуны), к военкомату -  напротив школы- семилетки (школа №14), где уже огромная толпа окружила несколько автомашин.

(На фото: напротив райвоенкомата - школа №14)

Люди из ближайших деревень кучкуются у своих подвод в ожидании выхода военкома. Разливается по кружкам крепкая домашняя брага, казённая водка. Над толпой отчаянные вскрики:

— Не ходил бы ты, Ванёк, во со-олда-аты-ы-ы.!

Иногда перекрывает этот гам захлёбывающиеся звуки гармошек, разудалые слова из отчаянных частушек народного фольклора, дробь каблуков об утоптанную горячую землю. Это – уральский характер! Только люди с русским характером беду и смерть встречают лихо, своей отчаянностью плюют горю в рожу. Русская лихость в труде, плясках и драке, в бою и в смерти! И… смущённая нежность в любви.

На крыльцо выходил серый от недосыпания, задёрганный угрозами по телефону начальством из Свердловска и затюканный сысертским райкомом ВКП(б), военком. Охрипшим голосом выкрикивал по списку фамилии отправляемых на фронт с указанием номера грузовика.

С последней фамилией призываемого тишина взрывается отчаянными женскими воплями. Мужики споро рассаживаются по машинам и хмуро глядят на своих родных. Немногочисленные военные, сопровождающие колонну, с трудом разжимают руки женщин, мёртвой хваткой вцепившиеся в борта машин. Долго еще бегут за колонной машин – полуторатонок женщины, и протягивают руки своим любимым, боясь оборвать последние ниточки уже только душевной связи. За ними спешат дети. Следом на подкашивающихся ногах, спотыкаясь и падая, семенят старухи-матери.

Машины ушли. Мужики уехали. Семьи остались. В наступившей тягостной тишине очумело продолжает дудеть марш «Прощание славянки» на своих помятых трубах заводской оркестрик. Вороны и галки, поднятые шумом, растерялись: то ли садиться на деревья, то ли куда улетать подальше.

И так каждый день. Каждый день всплеск эмоциональной энергии и … тишина. Видимо электромагнитные волны человеческого горя оглушают, отупляют, частично парализуют всё живое: животные перестают вдруг мычать, блеять, лаять, мяукать; птицы теряют ориентировку в полёте; курицы тыкаются не в курятник, а в собачью будку. Даже мухи, сонно забившиеся в тёмные углы, боятся своим жужжанием напомнить о себе. Пацаны, осторожно и нехотя, выходят на свои поляны с крашеными бабками и битами, утяжелёнными свинцом. Но игра … не ладится.

Уходили в поход … солдаты."

Великая и горькая Победа…

"И тот день, 9-го мая 45-го, был солнечным. Мать вбежала в избу:

— Деточки мои родненькие! Мама! – это к бабушке. — Война закончилась! Радио объявило! Вставайте! – и во весь голос зарыдала.

Бабушка с причитаниями упала на колени перед иконой. Я быстро спрыгнул с печки, где спал, и бросился на улицу.

(На фото: площадь перед кинотеатром  «Авангард», 1950-е годы)

На площади между памятником единственному «непьющему» мужику в Сысерти и Храмом Симеона и Анны, разрушенного и разграбленного большевиками, и, как в насмешку, превращённого в кинотеатр «Авангард», собирался народ. Райкомовцы со складов притащили пропылённые и мятые флаги, транспаранты. Бережно раздали активистам чистые, в застеклённых рамах портреты «Отца всех народов, дорогого Сталина». Этот день стал святым для всех людей и для меня.

Стали возвращаться солдаты. Мало их вернулось! Очень мало. Ещё меньше – целых и невредимых. Гроздья звенящих на груди орденов и медалей пришедших с войны – умели драться уральцы, — не заменили им потерянного здоровья. Помнится, как пацаны-несмышлёныши, прокрутив гвоздем отверстия в «пятаках», пришивали их к раскрашенным колодкам из картона и прикрепляли на грудь. Хоть в играх хотели быть похожими на своих отцов. Наивно, грустно, но не смешно.

Над Сысертью вновь нависли звуки многоголосой оратории плача, радостных или горьких рыданий и криков. Надрывно орали «хромки» и «тальянки», появившиеся вдруг неизвестно откуда. К ним несмело присоединялись чужие, трофейные аккордеоны. Плач и слёзы, взрывы лихости и веселья от радости, от безысходности и невозвратимости дорогих потерь.

Вернувшиеся солдаты заходили в семьи погибших друзей, товарищей по работе, соседей, немного стесняясь своих наград, и смущаясь, что вот мы вернулись живыми, обнимали родных погибших на войне и приглашали испить «горькую» к себе домой. Судьба!"

Такое не забывается…

Подготовил Олег Подкорытов